Неточные совпадения
Другой бы на моем месте предложил княжне son coeur et sa fortune; [руку и сердце (фр.).] но надо мною
слово жениться имеет какую-то
волшебную власть: как бы страстно я ни любил женщину, если она мне даст только почувствовать, что я должен на ней жениться, — прости любовь! мое сердце превращается в камень, и ничто его не разогреет снова.
Певец Пиров и грусти томной,
Когда б еще ты был со мной,
Я стал бы просьбою нескромной
Тебя тревожить, милый мой:
Чтоб на
волшебные напевы
Переложил ты страстной девы
Иноплеменные
слова.
Где ты? приди: свои права
Передаю тебе с поклоном…
Но посреди печальных скал,
Отвыкнув сердцем от похвал,
Один, под финским небосклоном,
Он бродит, и душа его
Не слышит горя моего.
Я, впрочем, не знаю, что мне именно снилось: точно так, как и в картине, — уголок Греческого архипелага, причем и время как бы перешло за три тысячи лет назад; голубые, ласковые волны, острова и скалы, цветущее прибрежье,
волшебная панорама вдали, заходящее зовущее солнце —
словами не передашь.
«Зерцало» было как бы средоточием жизни всего этого промозглого здания, наполненного жалкими несчастливцами, вроде Крыжановского или Ляцковского. Когда нам в неприсутственные часы удавалось проникать в святилище уездного суда, то и мы с особой осторожностью проходили мимо зерцала. Оно казалось нам какой-то
волшебной скинией.
Слово, неосторожно сказанное «при зерцале», было уже не простое
слово. Оно влекло за собой серьезные последствия.
Одним
словом, произошло какое-то
волшебное превращение старого каторжного гнезда, точно на него дунуло свежим воздухом.
Черевин, бедный, все еще нехорош — ждет денег от Семенова, а тот до сих пор ни
слова к нему не пишет… N-ские очень милы в своем роде, мы иногда собираемся и вспоминаем старину при звуках гитары с
волшебным пением Яковлева, который все-таки не умеет себя представить.
Нравились мне в этих романах и хитрые мысли, и пылкие чувства, и
волшебные события, и цельные характеры: добрый, так уж совсем добрый; злой, так уж совсем злой, — именно так, как я воображал себе людей в первой молодости; нравилось очень, очень много и то, что все это было по-французски и что те благородные
слова, которые говорили благородные герои, я мог запомнить, упомянуть при случае в благородном деле.
Александров перестал сочинять (что, впрочем, очень благотворно отозвалось на его последних в корпусе выпускных экзаменах), но мысли его и фантазии еще долго не могли оторваться от воображаемого писательского
волшебного мира, где все было блеск, торжество и победная радость. Не то чтобы его привлекали громадные гонорары и бешеное упоение всемирной славой, это было чем-то несущественным, призрачным и менее всего волновало. Но манило одно
слово — «писатель», или еще выразительнее — «господин писатель».
Так повествовала Арина Петровна, и, надо сказать правду, редкий рассказчик находил себе таких внимательных слушателей. Евпраксеюшка старалась не проронить
слова, как будто бы перед ней проходили воочию перипетии какой-то удивительной
волшебной сказки; что же касается до Улитушки, то она, как соучастница большей части рассказываемого, только углами губ причмокивала.
То бьется он с богатырем,
То с ведьмою, то с великаном,
То лунной ночью видит он,
Как будто сквозь
волшебный сон,
Окружены седым туманом,
Русалки, тихо на ветвях
Качаясь, витязя младого
С улыбкой хитрой на устах
Манят, не говоря ни
слова…
Я желал бы представить Юрия истинным героем, но что же мне делать, если он был таков же, как вы и я… против правды
слов нет; я уж прежде сказал, что только в глазах Ольги он почерпал неистовый пламень, бурные желания, гордую волю, — что вне этого
волшебного круга он был человек, как и другой — просто добрый, умный юноша. Что делать?
Бормоча эти несвязные
слова, Буланин крепко держался за края крышки, но Козел с настойчивым, хотя и мягким усилием потянул ее вверх и вытащил
волшебный фонарь.
Ты не любил! — ни
слов опасных,
Ни уст
волшебных не знавал...
На двадцать четвертом году жизни, при моей пылкой природе,
слова: «Державин тебя нетерпеливо ожидает» — имели для меня такое
волшебное значение, которое в теперешнее положительное время едва ли будет многими понято.
Ну и лют же должен был быть голод и жестока скука, чтобы две вовсе не прожорливые и менее всего кровожадные девочки часами мечтали, как они когда-нибудь руками изловят и на лампе изжарят нежных,
волшебных, голубопятнистых, скользящих в садовом ручье “Энниных” форелей, которые, со
слов фрейлейн Энни, еще вдобавок понимают музыку.
И я ворвался в этот мир цветов,
Волшебный мир живых благоуханий,
Горячих слез и уст, речей без
слов,
Мир счастия и пылких упований,
Где как во сне таинственный покров
От нас скрывает всю юдоль терзаний.
Нельзя душой и блекнуть и цвести, —
Я в этот миг не мог сказать «прости».
Паруса, мачты, орудия, снасти, человеческие фигуры, —
словом, все, что ночью имело какой-то фантастически неопределенный вид и увеличивалось в размерах, теперь мгновенно, словно бы освободившись от
волшебных чар ночи, вырезывалось на прозрачном воздухе ясными и рельефными формами и очертаниями.
Лексикон Достоевского поразительно богат. Но при описании радующейся природы он как будто теряет собственные
слова. Либо «
волшебные панорамы» и «ласковые волны», либо еще… цитаты!
В стихотворении своем «Боги Греции» Шиллер горько тоскует и печалуется о «красоте», ушедшей из мира вместе с эллинами. «Тогда
волшебный покров поэзии любовно обвивался еще вокруг истины, — говорит он, совсем в одно
слово с Ницше. — Тогда только прекрасное было священным… Где теперь, как утверждают наши мудрецы, лишь бездушно вращается огненный шар, — там в тихом величии правил тогда своей золотой колесницей Гелиос… Рабски служит теперь закону тяжести обезбоженная природа».
«Голубые ласковые волны, острова и скалы, цветущее прибрежье,
волшебная панорама вдали, —
словами не передашь… О, тут жили прекрасные люди! Они вставали и засыпали счастливые и невинные, луга и рощи наполнялись их песнями и веселыми криками. Солнце обливало их теплом и светом, радуясь на своих прекрасных детей».
— Точно так, господин пастор! — отвечал Густав, убежденный голосом и выражением лица Глика в истине
слов его и между тем блуждая мыслями как бы в мире
волшебном.
Пускай Леандров славит свою минутную победу; завтра и будущность моя!.. Отец ручается головой, что Гориславская будет на днях его невесткой, как я его сын. Она давно обещана мне; Виталина так благородна, что не отступится от своего
слова. Мало этого, говорит отец: у него есть свое заветное,
волшебное словечко, которое приведет Натали к ногам моим, смиренную овечку. О! надо скорее исторгнуть у него этот талисман! (Уходит.)
Привстал Кучерявый, ладонь с загривка снял. Плюнул ему черт промеж ясных глаз.
Слово такое
волшебное завинтил, — аж по углам зашипело: «Чур-чура, ни пуха, ни пера… Солдатская ложка узка, таскает по три куска; распяль пошире — вытащит и четыре». Зареготал черт и сгинул.
Она прекрасно умела найти дорогу к желанной цели. Свобода, жизнь, счастье! Эти
слова отзывались тысячным эхом в груди юноши, в котором до сих пор насильственно подавляли бурное стремление ко всему тому, что ему предлагала мать. Как светлая, очаровательная картина, залитая
волшебным сиянием, стояла перед ним жизнь, которую рисовала ему Станислава Феликсовна. Стоило протянуть руку — и она была его.
Слова Домаши исполнялись с какою-то прямо
волшебною быстротою.
Хозяин опустил в
волшебный сосуд руку; между тем чародей протяжно запел непонятные
слова, как муэдзин взывает на минарете к молитве.